Сегодня Святая Православная Церковь торжественно совершает память трех своих светильников, трех огненных столпов Православия, столпов непоколебимых, которые поддерживают непоколебимость Дома Божия – здания Православной Церкви на протяжении вот уже многих веков ее существования.

В сегодняшнем Евангельском чтении, посвященном Святителям, говорится о том, что зажегши свечу, не ставят ее под кровать, но на свещнице, и светит всем в доме. Все трое празднуемых сегодня святых желали пребывать и какое-то время пребывали в пустыне и безмолвии. Но те или иные обстоятельства извлекали их из-под спуда пустыни и поставляли их на самом видном и высоком подсвечнике, именно – на святительском престоле, на председательском седалище вселенского собора. Чтобы светили всем в церковном доме, разгоняя тот мрак, который в то время сгущался и грозил поглотить свет истинного Боговедения, а также свет целомудрия и чистоты сердечной, без которых нельзя узреть Бога.

Это было время, когда после кратковременной реставрации язычества при Юлиане Отступнике прекратились внешние гонения на Церковь Христову, и враг возбудил внутреннюю вражду, насаждая ереси. В Церковь, переставшую быть запрещенной и ставшую государственной и легальной, хлынуло, как некое мутное наводнение, все население Византийской империи, в то время, как прежде преследуемая Церковь почти целиком состояла из потенциальных мучеников и исповедников. И тогда о природе Божества стали рассуждать и пререкаться не только философы и богословы. Не только подвижники, которые длительным духовным подвигом, покаянием, постом и молитвой очистили сердце свое до такой степени, что на них исполнилась заповедь блаженства «блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят». К которым вполне были применимы святоотеческие слова о том, что кто имеет подлинную молитву, тот и Богослов, и кто Богослов, тот подлинно молится. Богословствовать в то время стала, говоря словами известного политика, каждая кухарка. Т.е., на базарах, в банях и харчевнях, за столом, уставленным винами и яствами, стали рассуждать о природе Творца, пересыпая свою речь дерзкими и кощунственными речениями. И праздные слова, за которые изрекающие их подлежат геенне, стали сыпаться из уст, как из рога изобилия. Этому, с позволения сказать, богословию в кавычках часто предавались, говоря словами Григория Богослова, непосредственно после удовлетворения чрева или даже того, что «хуже (ниже) чрева». Падение нравов стало достигать своей крайне степени, и называвшиеся христианами стали предаваться гнусным страстям и порокам.

И именно в это время, чтобы рассеять этот сгущавшийся мрак, Промыслом Божиим и были извлечены из под спуда пустыни эти три ярчайших светильника Церкви: Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст. Каждый из них обладал своей особой яркой и самобытной индивидуальностью и характером, отличными от остальных, и вместе с тем их объединял Дух Святой в единстве православного сознания, единстве веры.

Еще в сегодняшнем святительском Евангелии говорится: кто сотворит Божии заповеди, содержащиеся в Святом Писании, и научит так людей, тот великим наречется в Царствии Небесном. И это к ним также вполне применимо. Их чистота сердечная, сохраненная от юности и усовершенствованная подвигами пустыни, в совокупности с выдающейся одаренностью и блестящим образованием, позволила им сделать и то, и другое. И сотворить, и научить. И они, поистине, наречены Великими и в Царстве Небесном, и в земной Церкви – и в Церкви Торжествующей, и в Церкви Воинствующей. И на Небе, и на земле.

Василий Великий в ранний период жизни, который принято посвящать образованию, учился в тех местах и у тех учителей, которые стояли на самой вершине в своей области знаний и мастерства.

Афины были центром еллинского любомудрия, софистики, риторики, поэзии, естествознания. И там находились лучшие учителя в этих областях. И Василий Великий, вместе с Григорием Богословом, некоторый период своего образования провел в Афинах.

Египет был средоточием иноческого образа жизни, и там подвизались такие столпы монашества, как Пахомий Великий и оба Макария, и, в частности, с ними Василий Великий имел общение, находясь в Египте.

Итак, как пчела, собирая нектар со всех самых лучших цветов своего времени, он источал мед учения и жизни во Христе, для воспитания Церкви Христовой.

Своими естественнонаучными знаниями он воспользовался для истолкования «Шестоднева».[1]Своим высоким мастерством ритора и поэта он воспользовался при составлении Богослужения – его молитвословия обогатили церковное благолепие; литургия Василия Великого, так же как и Иоанна Златоуста, до сих пор употребляется в Богослужении Православной Церкви.

Григорий Богослов был ближайшим другом св. Василия Великого в те дни, когда в Афинах они получали свое блестящее образование. Святитель Григорий даже ставит это общение с Василием Великим выше обучения у всех блестящих афинских учителей; «я искал там красноречия, а обрел счастье, уподобился Саулу, который искал ослиц, а обрел царство». В отличие от других юношей, они не оскверняли свои тела нечистотой. Благочестивая мать Св. Григория, Нонна, уподобившись Анне – матери пророка Самуила, в свое время вымолила его у Бога и возвратила Ему этот дар, как чистую жертву, не переставая напоминать об этом сыну и о том, что она продолжает молиться о нем, чтобы Господь сподобил его духовного совершенства. И вот, в ранней юности во сне Григорий видел двух прекрасных и сияющих Божественным светом дев, назвавшихся Чистотой и Целомудрием. И был, т.о., предупрежден против осквернения и всю свою жизнь берег и приумножал свою девственную чистоту. И по этой причине его Богословие было, в согласии с заповедью блаженства, истинным, ибо чистота сердца дала ему возможность видеть Бога, как Он есть. И это, в совокупности с его блестящим образованием и дарованиями, дало ему возможность практически в одиночку ниспровергнуть господствовавшее в Константинополе арианство и другие еретические течения, принижавшие Сына и Духа Святаго. Это был тот случай, когда, т.с., «и один в поле воин». А полученное им в Афинах прекрасное знакомство с еллинским любомудрием позволило ему, используя привычные для еллинов понятия, дать ясное изложение богословских истин правой веры. И когда священнослужитель, произнося проповедь, начинает ее, чаще всего, словами во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, как это было и сегодня, следует помнить, что именно ему, Григорию Богослову, мы обязаны тем, что учение о Св.Троице, именно – об Отце, и Сыне, и Святом Духе восторжествовало и столь прочно утвердилось в Православной Церкви, именно благодаря этому ее великому святителю, который в своих усердных трудах по преодолению Арианской ереси разработал наиболее ясное и глубокое учение о едином триипостасном Боге, об Отце, и Сыне, и Святом Духе, Живоначальной Троице, единосущной и нераздельной. К такому усердному стремлению постигнуть триипостасную природу Божества и выразить полученное при этом знание, насколько это возможно, наиболее адекватно на человеческом языке понудило его тогда, именно, широкое распространение арианства.  

Иоанн, прозванный Златоустом, также обладая данными ему Богом обильными дарованиями и получивший блестящее образование, очистивший сердце подвижничеством в пустыне, своими обильными и медоточивыми поучениями, обращенными к Антиохийскому народу и Константинопольской пастве, исправлял нравы, искоренял всякую скверну, помрачающую духовные очи людей и препятствующую зреть Бога. Его беспрецедентная нравственная проповедь была весьма и весьма актуальна для его времени в связи с нравственным состоянием церковного народа, которое резко снизилось из-за хлынувшей в Церковь, ставшую легальной, всей массы населения Византийской империи, о чем речь уже шла выше. В своей борьбе с пороками общества он, подобно тезоименитому ему Иоанну Предтече, не останавливался перед обличениями царицы и также, как  великий Предтеча, пострадал от властительницы, быв замучен до смерти на пути в ссылку. Его предсмертные слова слава Богу за все стали крылатой фразой, научающей христиан покорности воле Божией, которая всегда благая и совершенная…

+  +   +

Эти три святителя, обладая столь яркими и впечатляющими индивидуальностями, оставившие после себя богатое литературное наследие, до сих пор продолжающее питать Церковь, приобрели себе в лице ее чад преданных поклонников. И по прошествии уже нескольких столетий влияние их не ослабевало, но разница в их индивидуальностях произвела то, что их почитатели разделились и стали соперничать, пререкаться и даже враждовать друг с другом. Одни называли себя василианами, другие – григорианами, третьи – иоаннитами.

Такие разделения Богу неугодны. Еще Сын Божий молился Отцу в предсмертные часы на Тайной Вечере, умоляя Его, дабы ученики Его, св. Апостолы, а также и те, которые уверуют по слову их, были едино. «Как Я, Отче, – в Тебе, и Ты – во Мне, так чтобы они были в Нас воедино». И Апостол Павел порицал подобное разделение, когда одни говорили – «я – павлов», другие – «я – аполлосов», третьи – «а я – кифин»… «Разве Павел распялся за вас? Или во имя павлово вы крестились?» – в негодовании вопрошал Апостол. Всякое разделение – от лукавого, ибо его политика – «разделяй и властвуй». Т.к. с Церковью, сильной своим единством, он совладать не может. И в последние времена были разделения и расколы – в России раскольники, отделившиеся от Церкви, продолжали раскалываться на множество осколков – т.н. толки, называвшиеся федосеевцами, филипповцами – по именам их предводителей. И в Западной Европе отделившееся от  Православия католичество продолжало делиться. Возникали церкви – Лютеранская, Кальвинистская, – по именам человеков, от которых пошли эти уклонения, Англиканская,  – по имени целого племени и т.п. осколки некогда единого целого.

И только Православная Церковь, основанная на фундаменте апостольском и на Краеугольном Камне Иисусе Христе, остается неодолимой вратами ада.

Для сохранения этого единства и явились все три святителя евхаитскому епископу Иоанну и повелели ему для преодоления этого гибельного разделения свидетельствовать перед Церковью их равенство у Бога. И в подтверждение этого равенства составить праздничную службу всем Троим Святителям и назначить особый день в году, в который это праздничное Богослужение запечатлевало бы в умах церковного народа истину их равенства и нежелательность церковных раздоров, подрывающих единство. И такой день был выбран в конце января-месяца, в котором совершается память каждого из этих святителей.

Отчего же происходят разделения, ереси, толки, называемые часто именами ересиархов? Основная причина – то, что человек пытается постичь всю противоречивую для него бездонность Слова Божия своим ограниченным и помраченным страстями, близоруким, пораженным куриной слепотой человеческим рассудком, который некомпетентен в вопросах духовной истины. Ибо низшее не способно к познанию высшего. Только духовный разум, Ум Христов, который человек может стяжать на путях духовного подвига, способен познавать духовную истину – «блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят». Противоречивая для линейного человеческий рассудка многомерность Священного Писания может быть истолкована соборным святоотеческим разумом Церкви. А  еретик, который не стяжал Ум Христов, выбирает (ерео – выбираю) в Св. Писании что-то им излюбленное и вокруг этого строит свое вероучение, а то, что этому как-то противоречит, – игнорирует. Поэтому каждый еретический толк основывается на какой-то части Писания, и ереси как бы раздирают одежды Церкви. Духовный же ум вмещает всю многомерную целокупность Слова Божия.

Для того, чтобы подняться с рассудочного уровня на уровень духовного постижения человек прибегает к длительной практике очищения сердца путем подвижничества, к удалению от всего тварного и сосредоточению, по заповеди, на Едином на потребу всех сил своего естества, неразвлеченно, не позволяя им расхищаться пристрастным вниманием к какому-либо предмету тварного мира или к посторонним помыслам и образам, возникающим в уме и сердце.

Подвижники подвизались в пустынях десятилетиями, ограничивая себя в пище, в удобствах, в общении, годами безмолвствуя и не произнося ни слова. И только после длительного очищения сердца осмеливались изречь 2-3 фразы о природе Божества. У нас же, как и во времена трех святителей, только что пришедшие в Церковь, переставшую быть запретной, между двумя затяжками сигареты или между двумя стопками спиртного, сидя перед экраном телевизора, иногда сразу после непотребных поступков, осмеливаются изрекать целые лекции по теологии…

Конечно, при таком положении – сколько голов, помраченных страстьми, столько и ересей может быть измышлено – отсюда множество сект и толков, раздирающих церковный народ…

Помолимся же Трем Святителям, чтобы их молитвами Церковь наша Православная вполне восторжествовала в нашей стране, которая бы утверждалась на единственно прочном фундаменте – вере Православной.

Русь Святая, храни веру Православную – в нейже тебе утверждение есть.

       Иеросхимонах Валентин (Гуревич)

[1]Наше время, когда после 70-летнего богоборческого лихолетья в Церковь, переставшую быть гонимой, хлынул поток неофитов, отравленных «саддукейской» закваской материализма и «веры в науку» – как не хватает нам нового Василия Великого. Который также прекрасно владел бы всеоружием современной образованности, как тот владел знаниями своего времени, чтобы быть в состоянии компетентно разрешить все недоумения интеллигенции, исповедующей дарвинизм и усматривающей противоречия Священному Писанию со стороны современной астрономии…