Святость наших дней

Святость — необходимое условие жизни человека, — так архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов), чью память сегодня отмечаем, называл круглый стол, который провел на Рождественских чтениях 2012 г. незадолго до того, как отправиться в больницу. В этом названии — суть исповедания самого приснопоминаемого Владыки Алексия.

Владыка Алексий (Фролов)

Владыка Алексий (Фролов)

Мы самые счастливые люди!

Сопредседатель ведущего архиепископ Женевский и Западно-Европейский Михаил (РПЦЗ) начал свое выступление с парадокса: Церковь свята, и святость — предназначенная каждому необходимость. Но мы грешны — как совместить это целеполагание святости и знание о присущей греховности? В поиске ответа на этот вопрос владыка обратился к своему личному опыту общения с архиепископом Шанхайским Иоанном (†2.7.1966). В 1950 г. святитель приехал в Париж. Человек, стяжавший Бога в душе, источает силу Святаго Духа. Она преображает окружающих. Святость не статична, это движение души, которое устремляет все существо человеческое к соединению с Богом. Основа святости — смирение. Грешный человек к смирению не способен. Мы молимся святым, ставшим святыми именно потому, что они обрели смирение, которое и вознесло их к Престолу Божию и даровало дерзновение быть заступниками за нас, грешных. Мы обращаемся к ним, взыскуя их опыт, точно от их изобилующего смирения просим и нашей гордости, отделяющей нас от Бога, уврачевания.

Явленный святителем Иоанном образ святости как-то особенно переживали дети. Это был их святой. Однажды он призвал на исповедь мальчика (будущего Владыку Михаила — прим. Ред.), который еще ни разу в жизни не исповедовался. Взрослые ему сказали: будешь называть грехи. Он это как-то запомнил и по-своему по-детски уразумел. Идти на исповедь не хотел, опыта не было, но на зов святителя почему-то откликнулся. Когда он подошел к аналою, Владыка Иоанн его спросил:

— Ты почему пришел?

— Я пришел исповедоваться, — ответил мальчик.

— Да ты же не знаешь, что это такое!

— Знаю! — уперся тот.

— И что это?

— Называть свои грехи!

— Да ты же не знаешь, что такое грех!

— Знаю, — продолжал он упорствовать.

— Что такое грех?

— Не слушался, стремился к объядению…

Тогда Владыка Иоанн взял будущего архипастыря под омофор, склонился над ним и сказал:

— Грех — это когда ты отказываешься от любви Божией, сам от нее уходишь и оказываешься в темноте. А когда ты к Богу идешь, находишь свет.

Святитель Иоанн мог так просто поделиться сознанием жизни, ее полнотой, данной во внутреннем опыте каждому. Раскрыть не административный, а сердечный смысл общения с Богом. Он мог в нескольких словах показать человеку путь к святости.

В святости самого Владыки Иоанна мало кто сомневался. Само его появление всегда усиливало работу совести, все сразу начинали ясно ощущать и стремились исправить изъяны своего внутреннего человека. Безграничная любовь святого являет не только его единение с Богом, но и со всеми людьми, со всем миром. Жизнь святителя Иоанна — удивительный пример того, как людям можно дать радость, вместе с тем возбудив их собственную внутреннюю работу покаяния. Здесь тайна снятия парадокса того, как грешные люди обретают в жизни Церкви, знакомясь с опытом ее святых свой собственный путь к святости. Они обнаруживают оный внутри себя через познание единства с Богом, ощутив явственное прикосновение Его любви.

Владыка Костромской и Галичский Алексий, соразмышляя, вспомнил слова святого Ерма из книги «Пастырь»: святые суть согрешающие. «Мы, христиане, уже носители иной жизни, божественного света, — сказал он. — Да, мы согрешаем. Но мы пребываем в Церкви. Мы самые счастливые люди! Мы не только согрешаем, мы можем каяться!»

Владыка Алексий (Фролов): Мы самые счастливые люди!

Владыка Алексий (Фролов): Мы самые счастливые люди!

Если основа святости — смирение, то исток смирения — в опыте покаяния, без которого движение к Богу немыслимо. Сегодня самая большая ошибка христиан, полагает владыка, заключается в том, что мы все стремимся выстраивать свои отношения с Богом. В этом нет никакой необходимости! Господь уже все устроил Сам. От нас требуется только отдать Ему свое сердце, отверзть глаза, уши для уразумения того, что Господь нам говорит и посылает. Волоса с головы нашей не упадет без воли Отца Небесного (см.: Лк. 21:18). От нас требуется только благоговейное и внимательное отношение к жизни и к Богу.

Вслед Меня идите!

Митрополит Тамасосский Исаия (Кипрская Православная Церковь) рассказал в своем докладе о кипрских новомучениках и феномене криптохристианства на Кипре в период турецкого владычества в XVI–XIX вв. Исследование опыта мучеников, близких нам по времени, доказывает, что ныне мученический венец получают как награду те, кто уже в некотором смысле заранее стяжал святость всей своей богоугодной жизнью. Мученики, будучи чисты сердцем, были предизбраны и отмечены присутствием благодати, которая, подобно свету, просвещала их ум в момент главного выбора. И они делали этот выбор — умирали за Христа.

В большинстве своем кипрские новомученики исследуемого периода были простыми людьми, ремесленных профессий. Они не знали многих богословских аксиом, но это не помешало им явить свою верность Христу даже до смерти. Их жертвенный пример имел огромное значение для греческого самосознания. Это был призыв к свободе духа, явленный для порабощенных в то время киприотов источник внутренней силы. Ни больше ни меньше: не будь новомучеников, в Греции не осталось бы и христиан. Стать мусульманином предлагали даже архипастырям — например, кипрскому архиепископу Киприану. Но он со словами «Господи, помилуй!» выбрал мучения. Своей кровью новомученики укрепили современников и поколения следующих веков. Насилию и власти турецких захватчиков они кротко по образу Спаса противопоставили твердость исповедания православной веры. Митрополит Исаия рассказал о трех судьбах новомучеников Георгия, Полидора и Михаила. Все они так или иначе связаны с темой ислама. Причем некоторые из ныне прославленных святых в свое время даже принимали ислам, но после стяжевали покаянием Христа и кровью доказывали свою верность Ему.

До турецкой оккупации на севере Кипра жило более 170 тыс. христиан, что составляло 70% населения этих территорий. Примерно 20 тыс. христиан осталось на севере Кипра уже после оккупации. Из-за политики, проводимой властями, их количество сократилось до 456 человек. Разрушению и осквернению подверглись православные кладбища, храмы и монастыри: из 520 церковных зданий 125 превращены в мечети, многие — в складские и хозяйственные помещения, музеи, рестораны, 25 — полностью разрушены, 229 находятся в запустении. Ярко описывая разоренные села, забрызганные кровью белые камни, пустые глазницы домов, убитых хозяев-христиан, владыка поделился образом, рожденным в сознании киприотов тех трудных времен: Богородица повсюду оделась в черное. Это было время, когда Ее присутствие, сомоление, скорбь особенно ощущались верными.

Ведущий круглого стола архиепископ Костромской и Галичский Алексий, комментируя выступление кипрского гостя, обратился к недавно изданной книге архимандрита Серафима, где упоминается удивительный случай, как русские люди участвовали в спасении христианского благочестия в трудные для братской Греции времена. Двум братиям в одном из русских монастырей было откровение отправиться на Афон. Когда они сообщили об этом игумену своего монастыря, он их урезонил: «Это же самоубийство! Вы же знаете, что Греция сейчас под турецким владычеством». Но они не могли противиться призванию и отправились в путь через Константинополь, где подверглись избиению. Издевательства и пытки продолжались и на Афоне. Однако иноки мужественно подвизались. «Вслед Меня идите! — как часто мы забываем эти непреложные слова Господа! — сказал Владыка. — Мы боимся боли, которая могла бы нас изменить. Но в благополучии святости не стяжать. Вспомним великомученика Феодора Стратилата, который подвергался ужасным пыткам, и когда Господь его восстановил, многие были восхищены, приняли Крещение и, желая защитить мученика, восстали уже на императора-гонителя. Но что же при этом говорит святой? Братия мои! Мне ли не идти путем, которым прошел Бог мой? Господь мой Иисус Христос, вися на Кресте, удерживал Ангелов, дабы они не сотворили отмщение роду человеческому. Благодать подается только стремящемуся к единению со Христом, приобщиться Которому мы можем только через отказ от себя, душу свою погубив ради Господа и Евангелия (Мк. 8:35). Христиане призваны к вольному мученичеству. Волею бо благоволил еси плотию взыти на крест (слова тропаря в неделю Торжества Православия) Подвигоначальник Иисус Христос, так и каждый из нас призывается Богом восходить на Крест».

На Соловках вспоминают пострясающий случай, Владыка Алексий ехал на бричке по Анзеру, а в подножии горы Голгофа лошадь встала и нивкакую не идет, тогда из леса вышел старенький монах и сказал: А на Голгофу, Владыка, пешком...

На Соловках вспоминают пострясающий случай, Владыка Алексий ехал на бричке по Анзеру, а в подножии горы Голгофа лошадь встала и нивкакую не идет, тогда из леса вышел старенький монах и сказал: А на Голгофу, Владыка, пешком…

Дети меньше всего нуждаются в катехизации, они нуждаются в любви!

Игумен Андроник (Трубачев), профессор МДАиС, предварил свое теологическое выступление историей о том, как к нему накануне круглого стола подошли две учительницы ОПК — одна из них старшего поколения, другая совсем еще молоденькая — с одним и тем же вопросом: что есть духовная жизнь, как о ней рассказать детям? Вопрошаемый ответил: там, где двое или трое собраны во имя Господне, там Христос посреди них (см.: Мф. 18:20). И для осознавших это задача сводится к тому, чтобы услышать в сердцах своих голос этого сокровенного Собеседника, Который не то что жаждет с каждым общения, Он на распятие предал Себя за нас!

«Дети меньше всего нуждаются в катехизации, они нуждаются в любви, — сказал Владыка Алексий. — Если мы в общении с ними следуем за Христом в сослужении любви, то мы постепенно уподобляемся Господу».

В Таинстве Крещения каждый из нас обретает цель: во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Этим облечением во Христа мы и сможем преодолеть вместе с Господом границы земного бытия и взойти туда, где по любви Божией мы и призваны быть. Каждый из нас может следовать за Христом во исполнение внутреннего сердечного движения, ориентиры которому заданы заповедями Спасителя. Первая ступень этого восхождения к Богу — кенозис (греч. kenosis — уничижение, истощение), умаление себя, когда человек познает свою нищету перед своим Создателем. Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг (Откр. 3:17). Почему гордый человек не может познать бедственности своего положения? Потому что он не ведает Бога — Его безграничных совершенств. И наоборот: тому, кто решается взять крест свой и следовать за Христом, открываются безмерная любовь и щедрость Господа, и в свете оных — собственная нищета становится вожделенной, так как все последователи Христа призваны стать Его сонаследниками в Царствии Небесном.

Читая жития святых, мы обращаем внимание на то, как святые оплакивали свое падшее состояние, неспособность уподобления возлюбленному Христу и тем самым побуждали все свое существо следовать за Ним. Они омывали слезами во образ второго Крещения свои сердца, приуготовляя их к воцарению Царя царей. Отсюда та кротость, которой отмечены личности святых, истоком своим она имеет кротость Христову, Который призывает: …научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем (Мф. 11:29). Это степень уподобления Христу — Его непоколебимой любви, предающей Себя на страдания за род человеческий. Святые — это те, кто не оглядывается на себя, но жаждет слышать во глубине сердца своего глаголы вошедшего вечерять Спаса. Они не ищут правды своей, но только — Божией. Тот, кто стремится следовать Возлюбившему всех, и грешных и праведных, Христу в Его неизреченном ко всему роду человеческом милосердии, приобщается Его сострадательной любви. В литургическом служении мы произносим дивные слова: Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы. В этом единении Церковь возводит нас в Царствие Божие, и человек, внутренне приобщенный этому опыту преображения, смело восходит на свою личную голгофу, во след Восшедшего за всех нас на Голгофу Спаса. А тот, кто сподобился крестных мук, познает и Воскресение. «Свет Христова Воскресения виден только со Креста», — говорил архимандрит Иоанн (Крестьянкин; †5.02.2006).

Владыка Алексий отметил затронутую в выступлении болезненную для христиан тему: искание правды человеческой, а не Божией. «Мы забываем, — сказал он, — слова Христа: Ударившему тебя по щеке подставь и другую (Лк. 6:29). Где же здесь правда человеческая? Каждому из нас надо напоминать себе следующее: мы согрешили, а Господь на Кресте — разве это справедливо? Надо довериться Христу, каждому Его слову, явленному нам в Евангелии. Это необходимо делать вопреки нашему желанию. Не просто верить в Бога, а довериться Богу — это то, что никак у нас не получается. Однако иначе мы не приобретем того, о чем так много говорим, — Божественной Благодати и в конечном счете — святости. Но подставляя другую щеку, важно помнить, что смирение без мужества — это трусость. Склоненная голова и руки, скрещенные на груди, — «да-да, я грешен» — как это порою приятно про себя говорить. А совсем другое дело — по любви ко Христу с мужеством подставить другую щеку. Это чрезвычайно трудно! Но только исполняя заповеди Христовы, я — христианин. Если спросить, кто хочет быть спасен, руки поднимут все. И дальше: подставь другую щеку… — ну, это уж ни в какие ворота! Я верю, что Ты есть, я соблюдаю посты, я молюсь, я причащаюсь — я, я, я… Но вот подставить другую щеку — это для меня невозможно! Взыскивая правду Божию, мы обретаем личный опыт общения со Христом и Царствие Божие, которое внутрь нас есть (см.: Лк.17:21), уже сейчас.

Владыка Алексий и дети, на одной из знаменитых новоспасских Рождественских ёлок. 1995 г. Однажды дети забрались по сугробам к ёлке под окнами наместничьих покоев  вдруг вышел Владыка, дети оробели, а он радостно благословил их и сам стал с ними водить хороводы вокруг ёлочки

Владыка Алексий и дети, на одной из знаменитых новоспасских Рождественских ёлок. 1995 г. Однажды дети забрались по сугробам к ёлке под окнами наместничьих покоев вдруг вышел Владыка, дети оробели, а он радостно благословил их и сам стал с ними водить хороводы вокруг ёлочки

Сердце сердцу весть подает

Опытом переживания святости в общении с нашими современниками — старцами Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря — поделился насельник обители игумен Хрисанф (Липилин).

Святость есть всецелая принадлежность человека Богу, которая не отдаляет, а парадоксально приближает стяжавшего эту высь к любому человеку вне зависимости от степени чистоты души последнего. Притом что сама святость — это чистота, соприкосновение с которой способно открыть изумительный и для мирского человека ранее, возможно, совершенно неведомый мир. В основе причастности к этому миру — подвиг, который от нас сокрыт. Мы можем знать лишь внешние частные грани его.

Об архимандрите Серафиме (Розенберге; †9.1.1994) известно, что в 1944 г. он убедил немецкое командование вывезти ризницу монастыря целиком, не растаскивая сокровища по карманам. Какого мужества требовал этот поступок! В условиях того времени это значило дать полное право всем обвинить себя в сотрудничестве с немцами. Но тот же отец Серафим в 1973 г. своими собственными руками принимал ризницу в полном составе обратно. В последние годы жизни старец не мог выходить из кельи, и молодые иеромонахи после всенощного бдения всегда заходили к нему. «Он уже не вставал, лежа, тихо просил: «Помажьте». Память хранит как драгоценность это простое слово, то, с какими смирением, являя глубину и жажду души, оно произносилось. Посидишь с ним в келье 3 минуты, 5 минут — и выходишь совершенно преображенным», — отец Хрисанф вспоминал пронзительно личные моменты встреч.

Так и об архимандрите Иоанне (Крестьянкине) он рассказывал: «Благодать, распространявшаяся от отца Иоанна, просто мешала! Ты не мог даже вспомнить, зачем ты к нему пришел! Направляясь к нему с какими-то своими вопросами, недоумениями, ты намерен был что-то решить! Но от него такая сила Божия исходила, что душа уже не требовала ничего, все противоречия снимались. А в конце беседы отец Иоанн сам вдруг мог разрешить мои вопросы, которые я так и не задал ему, а он прикровенно и в то же время определенно на них давал ответ. Такое случалось не раз».

Хотя чаще тогда еще молодому иеромонаху приходилось общаться с архимандритом Адрианом (Кирсановым), который в течение 30 лет, с 1961 по 1991 г., по благословению старца Кирилла (Павлова) раз или два раза в неделю совершал молебен на изгнание злых духов. В сознании большинства этот подвиг связывается с вершинами духовного тайнознания. В то время как, по словам выступающего, отец Адриан — это очень простой человек. Насколько прост был батюшка Иоанн (Крестьянкин), но он в свое время учился в Московской Духовной Академии, ему лишь диссертацию защитить не дали — арестовали. А отец Адриан — из кузнецов. «Если вопрос, с которым я приходил к нему, был достаточно сложным, касающимся чего-то тонкого, например, из сферы догматики, отец Адриан говорил так: «Ты иди сейчас к Ивану, а я помолюсь». Только надо было идти сразу, и результат превосходил все ожидания!»

Общение с этими, казалось бы, обычными людьми убеждает в том, что главное их отличие — жизнь не для себя, а для других. Обретается эта атипичная для современного человека направленность бытия в опыте страданий.

Когда отец Иоанн (Крестьянкин) в 1967 г. поступил в Псково-Печерский монастырь, он уже был предочищен страданиями. И пальчики ему на допросах ломали, и жил он в лагерных бараках с уголовниками. Там, закрываясь с головой, как он говорил, «под одеяло с вошиками», творил Иисусову молитву. И потом, в обители уже, вспоминал, что никогда, ни до ни после не было у него уже такой молитвы. «И я хотел бы, — говорил он, — вернуться в то время, в это сочетание тяжести обстояния и радости бытия со Христом». Отец Адриан в силу своего молитвенного подвига — изгнания бесов — постоянно подвергался гонениям со стороны уполномоченных по делам религии. В свое время их усилиями он был выдворен из Троице-Сергиевой Лавры и переведен в Псково-Печерскую обитель. Архимандрит Феофан (Малявка; †23.1.2001) однажды келейно пошутил: «Печерский монастырь сгубили ссыльные». В основном это были уже известные миру старцы: иеросхимонах Сампсон (Сиверс; †24.8.1979), архимандрит Адриан (Кирсанов), архимандрит Афиноген (Агапов; †24.02.1979) и др. — те, за которыми в обитель потянулись люди. А из-за стен монастыря исчезла столь дорогая давним его обитателям непроницаемая тишина. Однако речь здесь идет о разных образах Богоугождения. Именно благодаря старческому служению в народе возрождалась вера. Старцы являют для миллионов присутствие Бога. К ним едут не за книжным знанием, встреча с ними — личный опыт Богообщения. Людям не надо объяснять, святые это или не святые, — иначе бы не трепетала душа, не получала бы утешения, исцеления.

«Обычно притекающие к старцам люди не склонны думать о том, какими усилиями и трудами дается подвижникам та чистота, которой они потом так щедро делятся, — подытоживал свой рассказ игумен Хрисанф. — Нам просто приятно подкрепиться силой, исходящей от них, но от нас сокрыты те страдания, благодаря которым очищались их сердца, освящались помышления и дела. Тем более мы забываем, получив искомый ответ, о непреложности и в отношении к нам самим слов апостола: …сами будьте святы во всех поступках (1 Петр. 1:15). Но уже то, что эти люди являются нашими современниками, говорит о том, что Господь нас не оставляет. Время от времени воздвигаются Богом подвижники — проводники Благодати. Потому что Богу угодно привлекать к Себе человека от сердца к сердцу. Такое общение Бога со Своим народом через Своих избранников раскрывает для нас представление о святости как состоянии души, приближенной к Богу. И такое состояние — нормальной — чистоты доступно каждому из нас. Старцы, о которых мы сегодня вспоминали, — живые свидетели того, что Господь ждет этого от нас».

Архиепископ Алексий обратил внимание на то, что в очередной раз в рассказе о святости мы неизбежно говорим о страдании, — это закономерность приобщения опыта жизни во Христе. Он напомнил размышление священника Павла Флоренского о дружбе как иерархических отношениях на основе доверия и ответственности. Когда Христос предлагал Своим ученикам дружбу: Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего (Ин. 15:15), — они прекрасно понимали, Кто им ее предлагает. Если ответственность Бога реализуется как Воплощение и Крестная смерть, то какова взаимная мера ответственности человека? Крестоношение. Нам всегда надо помнить замечательные слова святителя Филарета (Дроздова) о том, что на Кресте мы видим Любовь Отца распинающую, Любовь Сына распинаемую и Любовь Духа Святаго, торжествующую силою Крестною. Нам всем необходимо научиться жить в тех условиях, в которые Господь нас поставил. Святые это умели. Все, происходящее с человеком, происходит по воле Божией. Нет обстоятельств, которые могли бы оправдать раздражение моего сердца, есть только те, которые помогают мне увидеть самого себя. Это всегда предлагаемые Богом обстоятельства, в которых я должен увидеть себя и сокрушить себя.

vla_se

vla_se2

Единство — только следствие

Подводя итог работе круглого стола, Владыка Алексий отметил, что этот разговор о святости позволил всем прикоснуться к величайшей тайне, являемой самой Церковью, эта тайна — единство. Он еще раз напомнил замечательное рассуждение нашего современника [1] о том, что, когда Господь говорит: …да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе (Ин. 17:21), — здесь это как гораздо драгоценнее самого единства, потому что это образ бытия Самой Троицы. А единство — только следствие. Точно так же как святость следствие единства с Богом. Поэтому главное — желание не святости, а встречи со Христом.

«Лишь оказавшись за пределами Отечества, — в заключении сказал Владыка, — начинаешь осознавать, что такое ностальгия. Это безпокойство всех наших предков, кто остался в этой земле, о своем соотечественнике, оказавшемся за пределами Родины. А мы, христиане, ностальгируем по вечности».

Подготовила Ольга Орлова

  1. Архимандрит Василий (Гондикакис), его книгу «Входное: Элементы литургического опыта таинства единства в Православной Церкви», которую и цитирует сейчас, Владыка Алексий благословлял читать чадам как «твердую пищу» для христиан.

Добавить комментарий