О великом счастье незлобия и любви, о том, как выбрать крест во спасение и не сходить с пути крестнаго, ниспосланнаго нам Богом, над строками Послания святителя Тихона к народу Божию соразмышляет духовник Донской обители иеросхимонах Валентин (Гуревич).

ВЗИРАЯ НА РАСПЯТОГО

Господь сказал: Как Моисей вознес змию в пустыне, так должно быть вознесену Сыну Человеческому (на Кресте), дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3:14:15).

Что это значит?

На евреев в пустыне нападали змеи и жалили их. Тогда Моисей сделал медное изображение змия и поднял его высоко, чтобы всем было видно. И по его молитве, когда израильтяне взирали на это изображение, то им не вредил змеиный яд.

Так же и Новый Израиль — христиане. Они тоже идут как бы по пустыне, ведомые Новым Вождем, Господом Иисусом, в обетованную Им Новую Землю под Новым Небом. И тоже ропщут, встречая на своем пути тесноту и скорбь, недостаток пищи и другие лишения. И тоже некий яд змииный угрожает их жизни. И они взирают на Распятие. Особенно в праздник Воздвижения, когда воздвизается Крест Господень. Чтобы всем было видно. Как во времена царицы Елены. Если при этом исполняют заповедь о любви к Богу всеми силами своего естества, для чего сами на своем кресте распинают свою плоть со страстьми и похотьми, чтобы ни к чему, что могло бы занять в сердце место Бога, не иметь ни малейшего пристрастия, тогда они внутренне соединяются с Распятым. И т. о. уподобляются Ему. Т. е., сами становятся богами по благодати, и им перестает вредить яд древнего змия, отравивший Адама и его потомков.

Мы, христиане, взирая на Распятие, и при этом исполняя заповедь возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею (Мк. 12:30), внутренне, в молитве, соединяемся с Распятым, и Он водворяется в нашем сердце. Во исполнение Его молитвы на Тайной Вечере о Своих последователях: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино (Ин. 17:21). Таким образом, в наше сердце вселяется Сама Любовь и мы, взирая на Распятие, избавляемся от змеиного яда ненависти.

Господь на Кресте явил смирение и любовь; исполнил собственную заповедь о любви к врагам. Т.е., учил не только словом, но и делом, — и сотворил, и научил (Мф. 5:19)…

Его подвергали всяческим унижениям — насмехались, оскорбляли, оплевывали, истязали, убивали. А Он ни на кого не рассердился, не раздражился, не разгневался, не имел ни к кому враждебности. Он их жалел — ведь они умертвили свое сердце, доведя его до крайнего ожесточения, и им теперь предстоит страшная вечность ада. И Он просит и умоляет Отца пощадить их, помиловать, ибо они слепы и не понимают, что делают…

Таким образом, Он заботился не о том, чтобы уменьшились Его крестные муки, а скорбел о тех, кто Его распинал, об их душах, которые из богоподобных превратились в звероподобные. Умолял Отца не о том, чтобы Ему было не так больно, а о том, чтобы Он помиловал Его мучителей, чтобы они смогли покаяться и спастись, возвратив себе первоначальное богоподобие. Ибо Он и за них распинался.

Мы, взирая на Распятого и соединяясь с Ним внутренне в безраздельной любви, должны уподобиться Ему, и тогда также по-Божески, с любовью и состраданием будем относиться к тем, кто нам досаждает. Т.е., мы в жизни должны вести себя так, как Он вел себя на Кресте.

НЕ ЗНАЕТЕ, КАКОГО ВЫ ДУХА (Лк. 9:55)

Ибо мы терпим самый большой вред и страдания не от того, как к нам относятся, а от того, как мы реагируем на плохое к нам отношение. Если мы отвечаем раздражением, яростью, гневом, то именно эта наша враждебность отравляет и умерщвляет наше сердце, оно ожесточается, делается каменным и умирает. И наоборот, любовь умягчает сердце, от любви оно оживает и воскресает. В книге Премудрости Соломоновой говорится, примерно так: Добр будеши — себе добр будеши и ближнему своему. Зол будеши — себе зол будеши (Ср. Притч. 9:12).

Наша собственная враждебность, гнев, ненависть — это и есть отравляющий и умерщвляющий сердце яд змеиный. Если это присутствует в нашем сердце, то это значит, что мы исполнены не Духа Святаго, а духа вражия, духа сатанинского. Ибо Святой Дух — это дух любви. И только любви. Поскольку Бог есть Любовь.

Об этом писал архимандрит Софроний (Сахаров) в книге о Старце Силуане. Он свидетельствует, что Старец рассуждал следующим образом: поскольку Божественная природа Иисуса Христа, как Сына Божия познается только Духом Святым, то именно присутствие в нашем сердце Духа Святаго дает нам возможность знать Истину. А Дух Святой может пребывать только в том сердце, которое исполнено любви. Если в сердце враждебность, к кому бы то ни было, как бы и справедливая, то в нем не Дух Святой, а дух богопротивника, сатаны. Потому что Бог есть Любовь. Поэтому критерий истины есть любовь к врагам. Ибо если есть любовь даже к врагам, то это — гарантия присутствия Святаго Духа.

Потому что Бог есть Свет, и нет в Нем никакой тьмы. Бог есть Любовь, и нет в Нем ни тени ненависти и враждебности.

ЛЮБОВЬ КРЕСТА

Каждый раз, читая вечерние молитвы, мы говорим: «просвети душу мою любовию Креста Твоего». Любовь Креста, — любовь к Богу и ближнему при условии полного самоотвержения и есть главная заповедь Спасителя. Заповедь новую даю вам, да любите друг друга … По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13:34-35).

Любовь Креста включает в себя самоотверженную любовь не только к ближним, не только к друзьям, друг другу, но также и заповеданную Господом любовь к врагам, которую Он явил на том же Кресте, молясь о Своих распинателях. Ведь Он и за них распинался, являя тем самым заповеданную Им самоотверженность. Учил не только словом, но и делом.

Господь говорит: Отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мк. 8:34). Это значит не только терпеть крестные скорби, но и следовать за Ним, т. е., вести себя так, как Он вел Себя на Кресте. А Он на Кресте исполнил Свое собственное учение о любви к врагам. Он не отплатил Своим распинателям враждой, ненавистью, мщением, хотя мог для этого вызвать более 12-ти легионов Ангелов; Он молился об их душах Отцу, чтобы Отец не поставил им этого в вину, ибо они слепы и не ведают, что творят…

Впрочем, и понятие «терпение», которое, конечно, неразрывно связано с крестом, с мученичеством, — само слово страстотерпец означает претерпевающий страдания — имеют особый смысл, отличающийся от обыденного представления о терпении. Господь в разных местах Евангелия возвращается к этому понятию: претерпевый же до конца той спасен будет (Мф. 10:22); в терпении вашем стяжите души ваша (Лк. 21:19).

В этой связи Апостол Иаков, брат Господень, говорит в своем послании, что это терпение должно иметь совершенное действие. В чем же состоит это совершенное действие терпения, которое обеспечивает спасение, т.е., стяжание (обретение) души? Это не то терпение, при котором человек только телесно остается в живых, но при этом душа его омрачается. Нет, при евангельском терпении, спасительном, которое подразумевает Апостол Иаков, не столько тело, сколько душа не должна быть повреждена озлоблением, памятозлобием, мстительностью, должна сохранить образ Божий, свое изначальное Богоподобие. Бог есть любовь. Душа, исполняя заповедь любви к врагам, сохраняет в себе образ Бога Живаго, остается в живых. Тело при этом может и умереть. А душа будет жить вечно — будь верен до смерти и дам ти венец живота (Откр. 2:10) — сказано в Откровении любимого ученика нашего Господа — Иоанна Богослова.

РУССКАЯ СВЯТОСТЬ

Первые святые, прославленные на Руси, — это Борис и Глеб. По словам агиографа Г.П. Федотова, — это очень примечательно, что именно они были первыми на Руси прославленными святыми, ибо в этом — одно из характерных свойств русской святости. Первая канонизация, можно сказать, определила эту направленность русской святости, именно, — незлобие, всепрощение, исполнение основной заповеди — любви, которая есть соуз[1] совершенства. Даже любви к врагам ценой собственной жизни. Как это ни парадоксально, но в исполнении этой заповеди — жизнеспособность народа. В Евангелии сказано: Кто хочет душу свою сберечь (для этой временной жизни), тот потеряет ее (для вечности), а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее (Мк. 8:35). И вот, первый русский святой, благоверный князь и страстотерпец Борис предпочел быть убитым, нежели самому убивать.

Это, впрочем, роднит нас и с традицией еллинского любомудрия, даже дохристианского: в одном из диалогов Платона Сократ доказывает своему оппоненту, что лучше подвергаться несправедливости, чем причинять ее другим.

Князь Борис был с юности обучен ратному искусству, хорошо владел мечем, имел вооруженную дружину, мог успешно сопротивляться. Но ради исполнения Божией заповеди предпочел не убивать, а лучше самому быть убиту. И обрел жизнь вечную, блаженную в Царстве Небесном.

О том, что они с Глебом находятся в сонме небожителей, свидетельствует их помощь сроднику их — Александру Невскому в победе над Ярлом Биргером на Неве. Т.о., принеся в жертву собственную жизнь ради заповеди, они своим могуществом небожителей обеспечили победу и сохранили жизнь потомку.

Это первые наши отечественные святые. А если говорить о последних, то один из самых выдающихся последних русских святых — преподобный Серафим Саровский — поступает точно так же. Он, молодой, сильный, с топором в руках кладет этот топор на землю, предпочитая быть искалеченным и убитым злодеями, нежели самому убивать. Известны его слова: «Лучше умереть, чем согрешить». Потом, избитый до смерти, с проломанным черепом, он заявляет, что покинет монастырь, если будет допущено какое-либо зло по отношению к тем, кто причинил такое бесчеловечное зло ему самому.

Как и в случае с первыми русскими святыми, он также сподобляется Царства Небесного. Причем, если в первом случае они обретают эту Блаженную Вечность после мученической кончины, то преподобный Серафим, уподобившись преобразившемуся Господу на горе Фавор, сподобляется причастности к этой Блаженной Вечности, еще находясь во плоти.

Чтобы эта причастность была засвидетельствована в назидание верующему народу, он делает причастником этого фаворского состояния своего ученика — Николая Мотовилова, оставившего об этом свои драгоценные записи.

ВЕРНОСТЬ И ОТСТУПЛЕНИЕ

Пока наша страна была — «край родной долготерпенья, край ты русского народа», пока наш православный народ чтил этот явленный его великими святыми, последователями Господа Иисуса, парадоксальный идеал, казалось бы, самоубийственный, его жизнеспособность была такова, что он умножался, как звезды небесные, говоря языком Библии, и владения православных русских царей распростерлись от края и до края земли, на три континента, включая Американский.

Когда же народ пошел за соблазнившими его бунтовщиками и стал предпочитать заботу о земной жизни заботе о Блаженной Вечности, когда на протяжении семи десятилетий искоренялось учение о Царстве Небесном, как вредная и несбыточная фантазия, этот народ утратил в конце концов и многие территории, и стал уменьшаться в численности и вырождаться. Его жизнеспособность резко снизилась. Повторяется библейская история — виноград Божий пожжен огнем и раскопан, и обымают и вси мимоходящии путем — озоба и вепрь от дубравы и уединенный дивий пояде и (см. Пс. 79:13-14)…

Сказано: отвергнись себя. Строители «нового мира», наоборот, отверглись Христа, повернулись спиной к Богу и Его заповедям и целиком погрузились в земные заботы и пристрастия.

Святейшего Тихона, Патриарха Всероссийского прославили в день памяти святаго Апостола Иоанна Богослова. Отец Иоанн (Крестьянкин) говорил, что это не случайность, потому что святитель Тихон был того же Духа, что и Апостол любви. В посвященном ему акафисте о нем сказано: обилием любве мир удививый.

Богоборцы требовали от него невозможных для христианина и главы Церкви антицерковных и антихристианских поступков и компромиссов, угрожая в противном случае расправой со священниками и архиереями. И для того, чтобы его поведение, когда на нем была такая сверхчеловеческая ответственность и огромная тяжесть патриаршего креста, находилось в согласии с волей Божией, он, по свидетельству красноармейцев, приставленных к нему во время домашнего ареста в стенах Донского монастыря, ночи напролет простаивал на коленях с молитвой.

Святитель Тихон обличал новую богоборческую власть. Но, жалея народ Божий и молясь за него, он молился и о спасении душ гонителей. Он молился за всех — и за младенцев, которые лишены крещения, и за старцев, лишенных христианского напутствия и погребения, и за юношей и дев, совращаемых в блуд, поскольку нет таинства брака, за весь народ Божий, лишенный спасительных Церковных таинств, и самое главное — причастия. И в конце этой молитвы за народ он присовокупляет и прошение за гонителей, которые все это натворили, чтобы Господь не погубил их окончательно, но, если возможно, обратил их к Себе, чтобы остаток жизни они провели в истинном покаянии.

Есть вероятность того, что так и случилось с самым неистовым гонителем самого святителя Тихона — Тучковым; умирая от рака, он попросил приехать к нему Святейшего Патриарха Алексия I. Их беседа продолжалась несколько часов…

В ЧЕМ ЗАСТАНУ, В ТОМ И СУЖУ

В конце недавно созданного продюссерским центром «Покров» фильма о первомученике советского времени митрополите Владимире Киевском звучат слова апостола Павла: «если я тело свое отдам на сожжение, а любви не имею, то нет мне в том никакой пользы».

И действительно, Господь говорит: В чем застану, — в момент перехода в Вечность, — в том и сужу [1]. Если в сердце человека в этот момент будет присутствовать радость о Господе, мир и Божественная любовь, то такую Блаженную Вечность он и наследует. А если оно будет охвачено беспросветной тоской, отчаянием, злобой и проклятиями в адрес ненавистных палачей, то столь же мрачную, безысходную, исполненную нестерпимой муки вечность он и получит.

Поэтому новомученики по примеру Подвигоположника молились перед смертью о прощении своих палачей. Ибо это один из способов исполнения заповеди любви к врагам.

В этом свете можно рассматривать и смысл молитвы последних Оптинских старцев. Это было время страшных гонений, а святые старцы молились: Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день. Дай мне всецело предаться воле Твоей Святой. … Какие бы я ни получал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душою и твердым убеждением, что на все Твоя Святая воля … Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобою … и научи меня … терпеть, прощать и любить.

Тема «русский крест» особенно проясняется текстом послания, с которым патриарх Тихон обратился к народу Божию 1918 г., в разгар богоборческого неистовства.

Весь этот текст хотелось бы привести здесь в качестве красноречивой цитаты:

Послание святителя Тихона к народу Божию; год 1918.

«Божией милостью Мы, смиренный Тихон, Патриарх Московский и всея России, всем верным чадам Святой Православной Российской Церкви.

Господь не перестает являть милости Свои Православной Русской Церкви. Он дал ей испытать себя и проверить свою преданность Христу и Его заветам не во дни только внешнего ее благополучия, а и во дни гонений.

День ото дня прилагаются ей новые испытания. День ото дня все ярче сияет ее венец. Многажды беспощадно опускается на ее, озаренный смирением, лик бич от враждебной Христу руки, и клеветнические уста поносят ее безумными хулами, а она по-апостольски — в тщету вменяет горечь своих страданий, вводит в сонм небожителей новых мучеников и находит утеху для себя в благословении своего небесного Жениха: Блаженны вы, когда вас будут поносить и гнать и всячески злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь.

Чадца Мои! Пусть слабостью кажется иным эта Святая незлобивость Церкви, эти призывы наши к терпеливому перенесению антихристианской вражды и злобы, это противопоставление испытаниям и обычной человеческой привязанности к благам земли и удобствам мирской жизни христианских идеалов; пусть «невместимо» — «жестоко» кажется омирщенному пониманию радость, черпающая себе источник в страданиях за Христа, но Мы умоляем вас, умоляем всех наших православных чад, не отходить от этой единственно спасительной настроенности

христианина, не сходить с пути крестного, ниспосланного нам Богом, на путь восхищения мирской силы и мщения. Не омрачайте подвига своего христианского возвращением к такому пониманию защиты благополучия, которое унизило бы ее и принизило бы вас до уровня действий ее хулителей. Убереги, Господи нашу Православную Русь от такого ужаса…

Трудная, но и какая высокая задача для христианина сохранить в себе великое счастье незлобия и любви и тогда, когда ниспровергнут твой враг и когда угнетенный страдалец призывается изречь свой суд над недавним своим угнетателем и гонителем. И Промысл Божий уже ставит перед некоторыми из чад Русской Православной Церкви это испытание. Зажигаются страсти. Вспыхивают мятежи. Создаются все новые лагери. Разжигается пожар сведения счетов. Враждебные действия переходят в человеконенавистничество. Организованное взаимоистребление — в партизанство, со всеми его ужасами. Вся Россия — поле сражения! Но это еще не все. Дальше еще ужаснее. Доносятся вести о еврейских погромах, избиении племени, без разбора возраста, пола, убеждений. Озлобленный обстоятельствами жизни человек ищет виновников своих неудач и, чтобы сорвать на них свои обиды, горе и страдания, размахивается так, что под ударом его ослепленной жаждой мести руки падает масса невинных жертв. Он слил в своем сознании свои несчастья со злой для него действительностью какой-либо партии и с некоторых перенес свою озлобленность на всех. И в массовой резне тонут жизни вовсе не причастные причинам, пролившим такое озлобление.

Православная Русь, да идет мимо тебя этот позор. Да не постигнет тебя это проклятие. Да не обагрится твоя рука в крови, вопиющей к Небу, не дай врагу Христа, диаволу, увлечь тебя страстью отмщения и посрамить цену твоих страданий от руки насильников и гонителей Христа. Помни: погромы — это бесчестье для тебя, бесчестье для Святой Церкви! Для христианина идеал — Христос, не извлекающий меча в Свою защиту, утихомиривший сынов грома, на кресте молившийся за Своих врагов. Для христианина путеводный светоч — завет святого Апостола, много претерпевшего за своего Спасителя и смертью запечатлевшего преданность Ему: не мстите за себя, возлюбленные. Но дайте место гневу Божию. Ибо сказано: Мне отмщение и Я воздам, — говорил Господь. Итак, если враг твой голоден, накорми его. Если жаждет, напой его. Ибо делая сие, ты соберешь на голову его горящие угли (Рим. 12:19).

Мы не говорим уже о том, что пролитая кровь всегда взывает к новой крови и отмщение — к новому возмездию. Строительство на вражде — строительство на вулкане. Взрыв — и снова царство смерти и разрушения. Наша боль — боль за светлость и счастье нашей Святой Церкви, наших чад. Наши опасения – что некоторых из них может прельстить этот новый, уже показывающий зияющую пасть зверь, исходящий из бездны клокочущего страстями сердца человеческого. Одним порывом мщения навсегда запятнаешь себя, христианин, и вся светлая радость нынешнего твоего подвига — страдания за Христа — померкнет, ибо тогда где дашь ты место Христу?

Мы содрогаемся, читая, как Ирод, ища погубить Отроча, погубил тысячи младенцев. Мы содрогаемся, что возможны такие явления, когда при военных действиях один лагерь защищает передние свои ряды заложниками из жен и детей противного лагеря. Мы содрогаемся варварству нашего времени, когда заложниками берутся в обеспечение чужой жизни и неприкосновенности. Мы содрогаемся, когда после покушений на представителей нашего современного правительства в Петрограде и Москве, как бы в дар любви им и в свидетельство преданности и в искупление вины злоумышленников, воздвигались целые курганы из тел лиц, совершенно непричастных к этим покушениям, и безумные эти жертвоприношения приветствовались восторгом тех, кто должен был остановить подобные зверства. Мы содрогались — но ведь эти действия шли там, где не знают или не признают Христа, где считают религию опиумом для народа, где христианские идеалы — вредный пережиток, где открыто и цинично возводится в насущную задачу истребление одного класса другим и междоусобная брань.

Нам ли, христианам, идти по этому пути. О, да не будет! Даже если бы сердца наши разрывались от горя и утеснений, наносимых нашим религиозным чувствам, нашей любви к родной земле, нашему временному благополучию, даже если бы чувство наше безошибочно подсказывало нам кто наш обидчик. Нет, пусть нам приносят кровоточащие раны, чем нам обратиться к мщению, тем более погромному, против наших врагов, или тех, кто кажется нам источником наших бед.

Следуйте за Христом! Не изменяйте Ему! Не поддавайтесь искушению. Не губите в крови отмщения свою душу. Не будьте побеждены злом. Побеждайте зло добром (Рим. 12:21).

Чадца Мои! Все православные русские люди! Все христиане! Когда многие страдания, обиды и огорчения стали бы навевать вам жажду мщения, стали бы проталкивать в твои, Православная Русь, руки меч для кровавый расправы с теми, кого считала бы ты своим врагом, — отбрось далеко этот меч, так, чтобы ни в минуты самых тяжких для тебя испытаний и пыток, ни в минуты твоего торжества, никогда-никогда рука твоя не потянулась бы к этому мечу, не умела бы и не хотела бы нести его.

О, тогда воистину подвиг твой за Христа в нынешние лукавые дни перейдет в наследие и научение грядущим поколениям, как лучший завет и благословение; что только на камени сем — врачевании зла добром — созиждется нерушимая слава и величие нашей Святой Православной Церкви в Русской земле, и неуловимо даже для врагов будет Святое имя ее и чистота подвига ее чад и служителей.

Тем, которые поступают по сему правилу, мир им и милость. Благодать Господа нашего Иисуса Христа со духом вашим, братие. Аминь (Гал. 16:18).

Святитель Тихон, Патриарх Московский и всея России, Сретенский монастырь, Фонд Патриарха Тихона, 1995; стр. 103-105.

ВЫБОР КРЕСТА

И вот, при ознакомлении с текстом сего Послания возникает вопрос: а стал ли «русский крест» реальностью? Реализован ли он всей полнотой народа Божия? Или это относится только к его части? К тем, кого мы называем новыми мучениками и исповедниками? Именно они заботились прежде всего о сохранении богоподобия души, даже ценой мучений и смерти тела, опытно убеждаясь, что, утрачивая в нечеловеческих обстоятельствах незлобие, они теряют спасительную благодать, обеспечивающую душе возможность сохранить образ Бога Живаго, помогающую избежать предательства собратий и отречения от Христа.

Для возглавляющего этот сонм страстотерпцев Всероссийского Патриарха это сохранение незлобия и богоподобия было вдвойне необходимо. Ему больше, чем кому бы то ни было, надо было сохранить сердце от ожесточения. Если бы оно лишилось благодати и он был сломлен, то эта его личная катастрофа была бы катастрофой для всей Церкви. Но пастырь не был поражен, и овцы не рассеялись (ср. Мф. 26:31). Итак, скорее, именно к новым мученикам и исповедникам, возглавляемым святителем Тихоном, относится это понятие Русского Креста. И к тем безвестным благочестивым людям, которые, сохранив христианское устроение сердца, донесли свой крест до конца.

Потому что если брать всю народную массу, то при всем сочувствии ее страданиям, их нельзя сопричислить к страданиям крестным, потому что они часто сопровождались отступничеством, ожесточением и проклятиями, помыслами и делами мщения…

Впрочем, если вспомнить, что слева и справа от Креста Господня были кресты разбойников, Благоразумного и неблагоразумного, то в понятие Русского Креста можно включить и эти два типа несения скорбей.

Огромные людские массы, населявшие Российскую Империю, как иноверцы и иноплеменники, так и в гораздо большем числе массы крещеного народа были вовлечены в богоотступнический преступный революционный процесс. Это — участники черного передела земли, красногвардейцы, громившие «классового врага», красные террористы, бойцы продотрядов, обрекавших крестьян на голодную смерть, участники братоубийственной бойни, карательных органов, разрушители и осквернители храмов и святыни. И т.д. и т.п.

Часть этих масс, соприкоснувшись с подвигом новомучеников и исповедников, покаялась, признав свои страдания заслуженными. И эта часть может быть причислена к разряду благоразумных разбойников.

Для других это покаяние растянулось во времени. Они расплачивались за свои преступные прегрешения ценой раскулачивания и депортации, в советских каторжных лагерях, наконец, в пламени огненных злостраданий Второй Мировой Войны с ее огромными, часто бессмысленными потерями в живой силе, поскольку был, например, дефицит опытных командиров, уничтоженных в самый канун этой войны. По этой же причине в самом ее начале число советских военнопленных исчислялось миллионами.

И до сих пор мы пожинаем бедствия, посеянные в богоборческий период, разрушивший семью и весь строй жизни, направивший ее поток в русло вырождения и вымирания…

Еще оставлена возможность этого разбойничьего покаяния, которое осталось основным средством спасения на Руси…

Однако многие, очень многие предпочитают участь неблагоразумного разбойника, распятого ошуюю…

Подытожим словами св. прав. Иоанна Кронштадтского:

«Горька как смерть вражда. Да бегаем вражды, как яда змиина, да держимся Любви, ибо сладостна Любовь!»

1. Это так называемая аграфа – изречение Господа нашего Иисуса Христа, не вошедшее в четыре Евангелия, а дошедшее через творения древних христианских авторов. Приведенные слова встречаются у святого мученика Иустина Философа († между 156 и 166), который в «Разговоре с Трифоном иудеем» гл. 47.