Пусть кто-то о новомучениках предпочитает молчать, есть те, кто о их подвиге поет. В день памяти Новомучеников и исповедников Церкви Русской в 2005 г. состоялся первый концерт православной музыкальной дружины «Сыновья России».
Для слуха завсегдатая концертных залов Ярославля, коих в городе первого русского театра достаточно, это были непривычные песни, исполненные боли и смысла.
У каждой музыкальной группы есть свой голос. У православной музыкальной дружины «Сыновья России» это тот же самый голос, что в начале Богослужения сзывает народ:
— Миром Господу помолимся!
Вокалист группы — иеродиакон Рафаил (Романов), келейник старца Илия (Ноздрина).
Дмитрий Феерович и Александр Варфоломеев познакомили его с собратьями-музыкантами, так и была уже более 10 лет назад создана православная музыкальная дружина «Сыновья России».
Многие из композиций, — одна из них как раз песня «Мученики» о пострадавших в «красном Риме», — начинаются с колокольного звона. Почему этот набат идет лейт-мотивом от песни к песне?
Времена исповедничества, как собственно и мученичества за Христа, вовсе не прошли. Об этом и свидетельствуют история создания и творчество православной музыкальной дружины «Сыновья России».
О чем говорят названия?
Родился будущий иеродиакон Рафаил в многодетной семье в 1967 г. под Волгоградом (лишь несколько лет как переименованном тогда из Сталинграда), а некогда до революции носившем имя Царицын, град Царицы Небесной. В Нехаевском районе, — одна из версий появления этого названия: крестьяне, бежавшие в степь от притеснения властей, измученные скитаниями, остановились здесь с такими словами: «Нехай тут будет!» В зерносовхозе Динамо, основанном уже в советские годы. Как известно, одноименным является куда как более громкое, чем название распахавшего здесь целину московского завода, название футбольного клуба, основанного, кстати, чекистами. Гоняя мяч, эти «динамовцы» отдыхали от истязаний и массовых расстрелов миллионов русских людей. Как тут не внять увещеваниям старца Илия о ритуально-окультном происхождении этой игры, когда изначально по полю пинались головы принесенных в жертву людей?
Даже в топонимике, коей отмечена наша жизнь, — сжатая история страны. И есть куда как более худшие координаты-названия. Тот же Бутовский полигон, где эти кровоточивые рвы-могилы вопиют к Богу об отмщении, находится в районе, до сих пор названном «в честь» убийцы этих и миллионов других людей, — в Ленинском! На все эти обличающие и кровавые вывески предлагается «просто не обращать внимания», но разве это не есть то, что искривляет и пачкает жизнь какой-то едкой пакостью, которую пусть и не осознанно, но любой нравственно вменяемый человек ощущает? Святейший Патриарх Кирилл сказал о цареубийце Войкове: «Если место названо в честь того, кого можно прямо назвать убийцей и террористом, то что это будет означать для молодых людей, которые узнают о жизни этого человека? А его имя увековечено в названии станции метро и еще где-то…»
Святое имя — иная жизнь
Когда будущему отцу Рафаилу исполнилось шесть лет, семья перебралась в той же области на хутор Лебяжья поляна Среднеахтубинского района. Это редкий случай нетронутой советской властью топонимики. Нейтральные названия могли и оставить, переименовывали-оскверняли в первую очередь святые, ибо там, где освящено само наименивание пространства, души тянутся к чистому, как-то чаще вспоминают о вечном.
В миру отца Рафаила звали Алексеем, также как до пострига звали и схиархимандрита Илия, чьим келейником Алексею еще предстоит стать. У них был один Небесный покровитель — Алексий, человек Божий. Алексей Романов обретет его, когда переедет в подмосковное Одинцово в Лесной городок на хутор Гаврилов на пасеку. Здесь в храме Покрова Пресвятой Богородицы в селе Акулово в 1984 г. в 17 лет Алексей примет Крещение от ставшего его духовным отцом протоиерея Валериана Кречетова.
Протоиерей Валериан Кречетов. Пасха 2011г. Благодатный огонь.
Так, в таинстве церковном, имя стало святым, постепенно теперь определился и жизненный путь — в монашество!
Какого высокого духовного напряжения магнитом стал акуловский Покровский храм в годы богоборческой власти. Богослужение в нем не прекращалось, в самые злосчастные годы сюда собирался цвет гонимого духовенства.
Сколько сейчас схимников, монахов, служителей алтаря да и просто верующих мирян по всей России из воцерковившихся здесь советских граждан — тех, кто унаследовал эту крепкую духовную традицию.
Родители отца Рафаила тоже со временем приняли постриг с именами Иеремия и Васса. Это еще одна типичная сегодня для русских семей история, когда первым воцерковился сын, а потом уже пришли к Богу родители.
Родители отца Рафаила.
Впрочем, предшествующие поколения — бабушка, прабабушка… — были верующими.
— Придешь к бабушке ночевать, а она сидит на кровати и молится, — вспоминает отец Рафаил. — Ночью проснешься: опять молится… Так вера и передалась, — говорит, — через поколение.
В ближайшем окружении: родители, учителя, сверстники, — в те уже постхрущевские годы все были расцерковлены.
Чтобы люди вздохнули
— От того и радости не было, настоящей радости! — утверждает отец Рафаил. — Пытались, конечно, веселиться, но все это выглядело как-то уродливо. Лозунги-то были: «Жить стало лучше, стало веселее», — а на душе тяжесть неимоверная.
Матушка Ефросиния из Клыково рассказывала, как работали при советской власти: шпалы носили, — а в конце трудового дня этих изможденных недоедавших рабочих сгоняли на собрания. Объявлялась повестка: «Иван Петрович Сидоров (условно — Прим. ред.) — враг народа. Поднимите руки, кто согласен». Тот, кто руки не поднимал, объявлялся «врагом народа» на следующем собрании.
— И так велась эта антиселекция: после массовых убийств времен революции и гражданской войны, ленинского террора, продолжали планово отсеивать в народе самых честных и порядочных, чтобы расстреливать, — говорит схиархимандрит Илий.
Десятилетиями эта неисповеданная гнусь, как шпалы, накладывалась на русские души. Тем, кто помнил об этом двойном дне советской действительности, было не до веселья.
Что такое русскому человеку надо спеть, чистое и простое, чтобы душа его очнулась, просветлела?
Отец Рафаил и его сподвижники-музыканты искали интонацию, которая освободит и очистит, настроит, как камертон, на молитвенный лад.
— У нас у всех один и тот же Крест, — говорит отец Рафаил. — Тяжек и суетен он, если несем его без Бога. А коснется сердца молитва пусть и через песню, и человек сразу почувствует помощь Божию: стало легче! Мы и поем, чтобы люди свободнее вздохнули.
Паром от чужбины неверия
Отца Рафаила больше интересует как раз невоцерковленная публика.
— Наши концерты, — говорит он, — как паром от чужбины неверия к пристани церковной жизни с Богом.
Изначально свои патриотические песни «Сыновья России» адресовали мужественному контингенту военнослужащих: Ярославль, Волгоград, Орел, Тверь, Козельск, Санкт-Петербург, Москва и обширная география Подмосковья плюс дальние гарнизоны на окраинах страны.
— Военный человек он вроде бы и грубый, конкретный. А послушает песни «Я у Господа в долгу поныне…», «О, мой друг, ты в пути изнемог…» и — грубая его оболочка как будто растворяется, он уже не «защищается» от Христа.
На концерте.
Хотя на концерты «Сыновей России» традиционно приходят и те, кого редко встретишь в концертных залах: священники, монахи. Воинство духовное.
Да собственно и началось-то все с прослушивания у схимника. А потом была аудиенция у Святейшего Патриарха Кирилла. Это редкий случай, когда эстрадное творчество несет в себе действенную силу крепкого молитвенника-старца и благословение Священноначалия.
Священнослужители после концертов так и говорят:
— Это музыкальное Богослужение.
Но тот, кто не знаком с храмом, просто слушает песни, и сердце его для Бога открывается.
Первые песни
В 15 лет Алексей Романов приехал к родственникам в Волгоград. Его двоюродный брат Николай Антоничев был в армии, служил в Афганистане.
Зимние каникулы, новогодняя кутерьма, привычное в начале года праздничное воодушевление, когда с радостью встречаешь каждого входящего в дом… Все желают друг другу радости, счастья в Новом году…
На пороге оказался человек в форме, он сообщил, что брата больше нет в живых.
Человек начинается с горя, — говорили раньше. Так с этого потрясения, можно сказать, и началось творчество Алексея Романова. Оно вовсе не было самовыражением, скорее памятью о близком и молитвой, предчувствием молитвы. Так, некогда отец Тихон (Шевкунов; ныне епископ Егорьевский) написал статью «Советская песня как сублимация молитвы».
Храмы были закрыты, но души-то живы! Искалечены, измучены, но плакали, и молитва шла от сердца и иногда изливалась в песне…
Младший сержант Николай Антоничев поднял в атаку бойцов и был скошен первой пулей в голову. Привезли цинковый гроб. Хоронили при Алексее.
Николай Антоничев. Убиенный воин
Потом родным отдельно прислали форму: в одном из карманов — блокнот со стихами погибшего. Это и были первые песни, которые Алексей воскресил, наиграв мелодии. Ребятам в школе понравилось. Его даже окрестили Певцом. Обучение в музыкальном кружке, впрочем, не задалось.
Ноты осваивал уже на клиросе в Оптиной пустыни, где спустя несколько лет после Крещения оказался в 1990 г. по благословению духовника протоиерея Валериана Кречетова.
Шлягер-притча
Послушнику возрождающегося монастыря, конечно, не до песенного творчества. Спустя некоторое время после поступления в обитель послушник Алексей стал келейничать у схиигумена (ныне схиархимандрита) Илия (Ноздрина). Вспоминает смешной эпизод:
— Я тогда был похож, если не на ребенка, то уж на очень молодого человека. А у батюшки Илия брат был Иван Афанасьевич, сейчас он уже преставился. Он в Оптину приезжал. И вот видит, что я весь день там «под ногами» кручусь… Смотрел на меня, смотрел… А тут стемнело, я в келлию захожу… Он уж не выдержал — подошел к брату-схимнику и говорит: «Батюшка, что этот мальчик-то ошивается у вас целый день?!» Батюшка растерялся. А Иван Афанасьевич ко мне: «Мальчик, где твоя мама? Иди домой!» Батюшка и говорит: «Это мой келейник…»
Издетска привычный к физическому труду Алексей в монастыре нес многие послушания по хозяйству, в частности обеспечивал братию медом, организовав пасеку.
Песня «Пчелки», текст которой был случайно найден в приклеенной к стене газете под обоями в общежитии техникума в Птицеграде близь Троице-Сергиевой лавры, где Алексей еще до поступления в монастырь учился на пчеловода, стала потом настоящим шлягером.
Теле-премьера песни прошла в 2011 г. по НТВ.
Так, отец Рафаил спустя 20 лет и познакомился с автором слов. Им оказался Петр Алексеевич Синявский, любимый многими поэт-песенник, сам бывший джазовый трубач. Он сам приехал на встречу: услышал исполнение этой песни на свои стихи и ему понравилось. Теперь он автор многих песен «Сыновей России», таких известных как «Русские Ангелы», «Помолись!» и других.
А песня «Пчелки» стала уже признанным «политическим и профессиональным кодексом России», — как говорят про эти уже переиначенные в народе слова:
Кто Россию уважает,
Кто к ней не пристает,
Того она не жалит,
Тому приносит мед.
По-новому зазвучали слова в контексте событий на Украине (когда на концерте отец Рафаил вместо привычных слов в куплете спел: «жу-жу-жу, в Крым хочу!») и в Сирии (здесь уже вариация: «В Царьград хочу!») Песня живет, применимы ее слова вообще к любому созидающему, честному в труде, в исполнении своего долга человеку: кто таковых уважает, кто к ним не пристает, того и <работяги да творцы> не жалят, тому приносят мед.
Многие песни «Сыновей России» носят притчевый характер: за легкой оболочкой какие-то забытые нашим обществом истины. Хотя есть и песни-манифесты, призывы:
Вставай народ родной страны,
Вставай на смертный бой,
С самим слугою сатаны,
Со всей его ордой!
Вся эта сила черная
Грозит нам не спроста,
Идет война духовная
За веру и Христа! [1]
За Россию Распятую!
Во многом содержание песен «Сыновей России» определяется общением со старцем Илием. Батюшка через свое сердце пропускает столько боли, стекающихся к нему со всей России и из зарубежа людей.
Все тут: и мука за Русь Святую, прошедшую поругание в XX веке, и за русский народ, претерпевший геноцид в прошлом веке и одурманиваемый ложными ценностями сейчас, за русскую деревню, разоренную и угнетаемую до сих пор…
— Русский народ все еще блуждает по пустыне, — говорит отец Рафаил. — Не чувствует под ногами обетованной Русской земли. Почему русская деревня разорилась? Не стало праведников! Кого убили, кого насильно выселили в города-мегаполисы. В них молодежь легче развратить, сбить с пути истинного. Да уже в наши дни, люди бы и жили в деревне, а их ставят в такие условия, что детям, например, учиться негде: хочешь-не хочешь, убирайся с земли! А землю нашу русскую кто-то кромсает кусками и распродает…
Русь Святая, где ж тебе спасение?
Из беды ты падаешь в беду!
Потому что мерзость запустения
Родила в семнадцатом году… [2]
На концерте.
Слова этой песни, как и многих других, просто попали отцу Рафаилу на глаза. Кто-то скажет: случайность. Но «случай — действие Промысла Божия», — урезонивал таковых Александр Сергеевич Пушкин. «Кто верит в случай, не верит в Бога», — говорили глинские старцы. Да и любой, кто попадал в это силовое молитвенное поле, которое бывает рядом со старцами, знает, что ничего не происходит просто так… Ощущается это даже в мелком наштриховании обстоятельств будней, не говоря уже о значимых, определяющих направление жизни событиях и встречах.
Так промыслительно по молитвам старца и складывается сыновнее творчество за Россию Распятую. Ту, что осталась верна Спасителю в лике Новомучеников и исповедников Церкви Русской, чье число пополняется мучениками новых времен.
Это и Женя Родионов, — кому посвящена песня-обращение с просьбой помолиться о всех нас «Рядовой Родионов». И спецназовцы, погибшие в Беслане и при других терактах, спасая мирных жителей, детей — о них песня-призыв уже ко всем нам «Помолись!» А сколько песен посвящено погибшим воинам новейших войн, а еще убиенным со-ратникам по эстраде Игорю Талькову, не дожившему даже до 17-летия талантливому автору-патриоту Максиму Трошину. А сколько убитым в 1990-2000-ые гг. в нашей на злобу сатане возвращающейся к Богу стране священникам и монахам…
Неуслышанный набат
Скорбь о убиенных собратьях и побудила уже монаха вновь обратиться к Богу песней, утешить, взяв в руки гитару, плачущих, воззвать к нераслышавшим голоса нашей общей трагедии. Разве не также собеседовал с Творцом и изливал свою боль, перебирая струны Псалтыри, псалмопевец Давид?
На Пасху 1993 г. в Оптиной пустыни сатанист убил трех братий — иеромонаха Василия (Рослякова), иноков Трофима (Татарникова) и Ферапонта (Пушкарева).
— Эта трагедия должна была прозвучать набатом на всю Россию! — говорит отец Рафаил. — Но похоронили убиенных тихо, без удара в великий колокол.
Сами-то убиенные иноки и были звонарями…
Старец Илий и отец Василий (Росляков) на молебне Оптиной.
Инок Трофим (Татарников)
инок Ферапонт (Пушкарев)
На 9-ый день по убиении братии в руки отца Рафаила снова попал блокнот. Стихи отца Василия (Рослякова). В них — скорбь о том, что народ остается неверующим.
— Череда войн новейшего времени, теракты: Беслан, Норд-Ост, Египет 2015 г.; трагедии такие, как затонувшая подводная лодка Курск, и другие, — от нераскаянности! Господь попускает нам эти беды, — повторяет отец Рафаил слова своего старца схиархимандрита Илия.
Как пробудить народ от этой спячки неверия?
Так в руках монаха и оказалась гитара.
Иначе как чудом отец Рафаил все, происходящее с ним далее, не считает.
Его так тронули стихотворные строки убиенного собрата, что он на 40-ой день, когда еще длилась до Троицы пасхальная пятидесятница, помолился на его могиле:
— Если это согласно с волей Божией, есть на то Христово благословение, можно я наиграю на твои стихи песни? Отец Василий, управи!
Сон
Вскоре отцу Рафаилу приснился сон:
— Спускается откуда-то сверху гитара, обернутая в целлофан, и внутренний голос говорит: хочешь — принимай, хочешь — нет. Вроде как духовно она тебе не поможет, но и не повредит…
И вот в монастырь кто-то вдруг привозит гитару точь-в-точь в таком целлофане, в каком явился этот инструмент отцу Рафаилу во сне. Ему же наяву эта гитара каким-то неизъяснимым Промыслом Божиим и досталась.
Первой студией стала кухонька в доме при Оптиной обители старенькой монахини Марии. Здесь можно было закрыться и наигрывать мотивы к стихам убиенного отца Василия. Это были переложения псалмов, уже содержащие в себе музыкально-поэтическое напряжение. На репетиции уходили скудные у монахов часы ночного сна.
— Но был такой дух, что я не чувствовал усталости, — говорит отец Рафаил.
По дневникам дореволюционных оптинцев известно, как мгновенно молитвенный настрой и благословение старца могут прогнать сонливость, — об этом, в частности, пишет проходивший искус у преподобного Варсонофия Оптинского послушник Никон (Беляев; †8.08.1931).
— Вижу, спать ты не хочешь, — шутил и над являющимся на Полуношницу к 5-ти утра отцом Рафаилом старец Илий.
Монашеская жизнь — строгая. За опоздание взыскания вплоть до лишения подрясника. Но у отца Рафаила ночные песенные бдения, когда спать до подъема приходилось по 2-3 часа, прошли все же без потерь для облачения.
Утром и вечером нес по чреде диаконское служение, днем — послушания, ночью — музыка.
Кто поет?!
К годовщине мученической кончины отца Василия и братии всех скорбящих по ним ждал подарок. У старца Илия был привезенный им с Афона магнитофончик, на него отцу Рафаилу и удалось записать около 100 кассет подарочного тиража.
Одну из них поставил как-то для вошедшего в свою келлию схиигумена Илия. Старец слушал-слушал…
Дело в том, что когда отец Илий подвизался до Святой горы Афон в Псково-Печерском монастыре, по соседству с ним жил иеромонах Роман (Матюшин). Так что поющим монахом его было не удивить, но здесь вроде поет не он, хотя и голос знакомый…
— Кто поет?! — спросил вдруг батюшка.
И отцу Рафаилу пришлось признаться:
— Я.
Во власти духовника было прекратить все эти песенные бдения. И он не раз еще потом для смирения благословлял чадо пойти в лесок разбить гитару о пенек, что безпрекословно исполнялось. Но гитары появлялись новые. И отец Рафаил продолжал петь.
Предисловием
Имя Христово
За 9 дней до смерти отец Василий дал интервью. Его живой голос и предварял каждую песню в исполнении уже отца Рафаила.
— Бог не есть Бог мертвых, но есть Бог живых. У Бога все живы. Мы служим именно такому Богу, Который воскрес и победил воскресением смерть; у Него нет смерти, в Боге нет смерти, она существует только вне Бога, — говорит отец Василий и тут же в записи этих памятных кассет к годовщине его мученической кончины уже отец Рафаил поет песню на стихи убиенного да так, что сердце действительно чувствует Пасху и боль утери уже не рвет так жизнь на «до» и «после».
Практически все свои ответы на вопросы журналистки отец Василий сводил к проповеди Христа. Так имя Христово и осталось Предисловием ко всем песням отца Рафаила, запечатленным мученической кровью убиенных авторов слов.
…Послесловием
Русская Пасха
Стихи точно находили исполнителя сами. Зайдет отец Рафаил в келлию, а там газета лежит. Вчитается — рифмованный фрагмент: Голгофа великой России. Стихотворение, вывезенное под страхом смерти эмигрантами из большевитско-советской России. От имени автора остался известен лишь инициал: И. Где и как окончилась его жизнь среди тех миллионов прерванных на бывшей Родине или сгинувших на чужбине жизней русских людей? Фамилия известна: Орлов, — а имя даже не помянуть.
— Имена их Ты, Господи, веси…
Знаковым стало и знакомство с поэтом Николаем Мельниковым. Старец Илий прочитал в самиздате поэму Николая «Русский Крест». Пока автор ехал к старцу, в пурге заблудился. Так родилась песня «Огонек». Когда добрался-таки вручил ее оказавшемуся поющим келейнику. Много песен было написано вместе, потом они составили целый альбом памяти поэта…
Старец Илий и поэт Николай Мельников
Николай Мельников и отец Рафаил
Однажды отец Рафаил сказал Николаю:
— Песня нужна. Есть только название: Россия, не стань Иудой!
Они расстались. Через 20 минут скорый к отклику автор позвонил:
— Написал! — и прислал по факсу.
Когда он потом приехал к «Сыновьям России» на студию, и они исполнили песню, был очень доволен. Это тоже, кстати, редкая согласованность участников соборного творческого процесса.
Песня «Россия, не стань Иудой!» была исполнена со сцены. Автор слов Николай Мельников был вскоре рядом с Оптиной пустынью убит.
— Кровь новомучеников продолжает литься, — говорит старец Илий.
Пока народ страны не покаялся. На улицах, площадях, станциях метро продолжают чтиться имена убийц миллионов лучших русских людей, старцы предупреждают:
— Борьба с терроризмом безуспешна.
Значит, страна наша еще не празднует Русскую Пасху. Русское Воскресение, которое, как говорил преподобный Серафим Саровский, когда никто не будет ожидать, произойдет!
— Миром Господу помолимся!
Пасха. Старец Илий, отец Рафаил.