…Еще из купюр недавнего интервью памяти батюшки Зосимы (Сокура), как он, проводя параллели между глобальными потрясениями и уровнем нравственности начинал было распекать то женщин неприличными словами, то сильную половину:
— А вы мужики? Оно вам надо?! Что вы лезете под эти юбки?, — и далее опять неприличными словами — за такое в приличных чатах банят)) А и пересказывал-то седовласый из обстреливаемого монастыря, где уже не один убит собрат, архимандрит.
Когда же уровень покрытия паствы столь виртуозно-этажным, коим владел из наших приснопоминаемых старцев разве что еще отец Павел (Груздев), достиг уже какого-то небоскреебного уровня… Вся паства раскраснелась, как в бане. А батюшка всё хлещет и хлещет!
Самая старенькая схимница обители, высохшая такая старушка, чувствует: надо спасать положение. А она уже по старости много лет как сидела на службах на такой деревянной табуретке недалеко от амвона, чтобы можно было расслышать богослужение. Батюшка и сам уже сидел в инвалидной коляске. Но она все эти годы еще уже и молчала, чего не скажешь о батюшке… Но вот на такие трюки он был уже не способен: она внезапно взбирается в качестве громоотвода на свой этот постамент…
А там такие «комплименты» всё сыпятся и сыпятся… (архимандрит их пересказывает).
И схимница у схимника уточняет:
— Батюшка, и я? – (а после долгого молчания голос очень высок и тонок).
— А ты больше всех!
Это уж был ушат ледяной воды на каждого.